Великородные пожертвования как составляющая монастырского капитала

Уже в XV веку к церковному «синодику», куда записывались имена усопших вкладчиков для поминовения души, присоединено было весьма поучительное предисловие, предназначенное для еженедельного чтения в церквах и объясняющее необходимость и полезность щедрых пожертвований на церкви и монастыри. Жертвователи приуготовляют «душам своим спасения и помощи в страшный и великий день грозного суда Христова» и избавятся от вечных мук и причислятся к «клику избранных». И притекали даяния и за пострижение, и за поминовение как заздравное, при жизни, так и, в особенности заупокойное, на поминовение вечное и на поминовение повседневное, даже по нескольку раз в день, тайно или вполголоса, наконец, на угощение братии, во время которого совершалось поминовение. Кто давал села и деньги великие, того записывали на веки и кормы кормили по нем, «доколе монастырь стоит», т.е. совершали обильные трапезы ежегодно. При менее значительной сумме поминали реже в течение определенного числа лет. Если службу совершал простой монах, платили меньше, если священник, а тем более несколько священников, плата была выше. По самым щедрым жертвователям служил сам игумен собором, т.е. со всеми иноками, по менее щедрым служили собором, но уже без игумена. Словом, все было направлено к тому, чтобы всячески усилить приток вкладов на вечный помин души — рука дающего да не оскудеет. И монастыри, в итоге, получали «великую и довольную милостыню» и могли благодарить жертвователей за то, что они их не забывают «в пустом сем месте».

Наиболее щедрыми жертвователями были цари, среди них, в особенности Иван Грозный. По мнению Н. К. Никольского, академика, историка церкви, литературовеа, «если бы историк задумал отыскивать причины финансовых затруднений московского правительства в царствование Грозного, то наряду с военными затратами, вызвавшими усиление податей, он должен был бы обратить внимание и на царские милостыни по разным монастырям». По его подсчету, вклады Ивана IV в несколько монастырей составляли свыше 25 тысяч рублей (т.е. свыше 2,5 млн на современные деньги), из них половина приходится на Троице-Сергиеву лавру, но эта цифра охватывает далеко не все монастыри, получившие пожертвования от царя. В Кирилло-Белозерский монастырь он дал деньгами (помимо вещей) 29 тыс. руб. А казни Грозного увеличивали приток заупокойных поминаний по богатым людям.  Кроме того, ввиду возможности опалы, для бояр выгоднее было передать имущество в монастырь, чем ждать конфискации его, тем более что они могли выговорить себе благоприятные условия в отношении своего образа жизни в случае будущего пострижения. Общая сумма всех вкладов в Кирилло-Белозерский монастырь за 75-летие 1550—1625 годов равнялась 80 тысяч рублей. Если же принять  во внимание, что ежегодный доход монастыря от его хозяйственных операций не превышал 1 тысячи рублей в год, то окажется, что поступления нехозяйственного характера ему равнялись. Но и эта цифра не выражала итога всех пожертвований, ибо сюда не включены самые мелкие пожертвования, в общей сложности, дававшие значительную сумму. В результате монастыри оказывались обладателями огромных денежных сумм, земель и всякого рода ценных вещей, полученных от искавших спасения души вкладчиков.

В Троице-Сергиевом монастыре в момент производства описи его имущества было налицо 14 тысяч рублей, и, кроме того, весьма большая сумма была в раздаче по долгам. По словам иностранцев, все путешественники, проезжавшие мимо монастыря, богатые или же бедные, заходили туда и вносили подаяния св. Сергию, чтобы предохранить себя от несчастья в пути. Хлеба в монастырских житницах было 19 тысяч четвертей и, кроме того, большое количество в сельских монастырских житницах и опять-таки в раздаче по долгам, обнаружилось больше 3 тысяч пудов меда, много рыбы, более 1 100 голов скота. Но, кроме того, по словам австрийского барона Августина Майерберга, путешественника и дипломата, у монастыря была зарыта огромная сумма серебряных рублей, говорили, будто бы до 40 млн. Во всяком случае, при описи имущества многое могло быть скрыто.

В Перемышльский Шаровкин Успенский монастырь царем Иваном IV были сделаны вклады в 539 руб., что составляет 2 1/4 пуда серебра. Частных вкладчиков насчитывается до 200, причем некоторые из них постригались в монастыре или похоронены в нем. Встречаются целые семьи, делавшие вклады, в лице многочисленных представителей (например, 33 Чичериных, 16 Юшковых, 9 Щербачевых, 8 Кошелевых, 5 Власьевых), многие из них жертвуют многократно; вклады относятся преимущественно ко второй половине XVI и к XVII в., лишь немногие к XVIII в. Среди вкладов имеются сосуды золотые и серебряные, чаши и кубки, ковши, ожерелья, блюда, богатые церковные облачения, хлеб, много лошадей с седлами, уздами, с саблями, самопалами, сайдаками, шеломами и панцирями.

Во вкладных книгах Антониева-Сийского монастыря среди вкладчиков встречаем всякого рода ремесленников — портных, токарей, шапочников, оконечников, кузнецов. Они дают вклады деньгами, но также и изделиями своими. «У церковного кузнеца у Никифора Карпова золотичанина взята церенная снасть (для солеварения) и всякой завод кузнецкой за 10 рублей»— пожертвование крупное. После смерти кожевника Никиты взяты в качестве вклада "по душе" не только изготовленные им кожи дубленые, деланные или сырье, еще не обработанное им (овчины неделанные), но и оставшаяся после него "рухлядь" в виде приспособлений для дубления кож — чан, ушат, таз медный, клещи железные, ковш, лес и т.д. Очевидно, все его имущество для поминовения души его перешло к монастырю.

Князь Кривоборский, представитель рода, внесенного в Бархатную книгу (родословная книга наиболее знатных боярских и дворянских фамилий России), в своей духовной распоряжается выдать на поминовение его души (кроме 100 рублей Живоначальной Троице, где его должны похоронить, — «они по мне тем кормят, да и милостыню раздадут») 50 церквам и монастырям в общей сложности свыше 100 рублей. Монастыри были слишком хорошими хозяевами,  чтобы они могли оставлять втуне лежать притекавшие к ним огромные богатства. Деньги и всякого рода драгоценности, которые они немедленно оценивали, нередко ниже их стоимости, они обращали охотнее всего в землю, наиболее верный и наиболее выгодный способ помещения в те времена. «Поземельные акты больших монастырей XVI века, — говорит историк Василий Осипович Ключевский, — открывают нам, какие широкие землевладельческие операции совершали иноки посредством вкладов, закладов, покупок, льгот, своза крестьян у других землевладельцев и т.п. Они завели или деятельно поддерживали на тогдашнем земельном рынке настоящую игру в крестьян и в землю, благодаря которой населенные имения переходили из рук в руки чуть ли не с быстротой ценных бумаг на нынешней бирже".

Уже в конце XVI в. монастыри являлись банками, снабжавшими князей. Таковы были монастыри: Высоцкий, Серпуховский, Левкиев, Возьмицкий, Селижаров, Покровский, Юрьевский. Один князь Михаил Андреевич удельный князь Верейский (конец XV – первая половина XVI веков)  был должником Кирилло-Белозерского монастыря, Мартемьянова и Пафнутьева монастырей.

Крупные кредитные операции делал в то время и известный Иосиф Волоцкий, лидер "любостяжателей", защищавший право церквей и духовенства вести активную хозяйственную жизнь, отстаивавший право монастырей на землевладение и владение имуществом в целях осуществления монастырями широкой просветительской и благотворительной деятельности. В своей литературной деятельности, споря с духовным лидером «нестяжателей» Нилом Сорским, отстаивал необходимость украшать храмы красивыми росписями, богатыми иконостасами и образами.

Источники:

1. Кулишер И.М. История русского народного хозяйства. - М.: Мир, 1925 - 1926.

2. Рущинский Л. П. Религиозный быт русских по сведениям иностранных писателей XVI и XVII веков. - М.: Общество истории и древностей российских при Московском университете, 1871.

3. Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века (1397—1625). - СПб., 1897—1910.

4. Голубинский Е.Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра. - М.,1909.