Об именитых поморах и Петре Великом

Всероссийская слава удачливых предпринимателей связана с именами сыновей Андрея Кирилловича - Осипа и Федора. Эти люди явились подлинными новаторами, сумевшими решить две принципиально важные задачи общегосударственного значения: соорудить первое в России частное лесопильное заведение и основать свою судостроительную верфь.

В своей челобитной 1700 года Осип и Федор Баженины сообщали, что, получив наследство, они силами местных крестьян "в родовой вотчине в деревне Вавчюге построили с немецкого образца водяную пильную мельницу", на которой "тес раздирали, и к Архангельскому городу привозили и продавали и за море отпускали". Решение этой проблемы происходило в сложной ситуации. Суть ее состояла не только в сложности сооружения мельниц, но и в появлении влиятельных конкурентов. В частности в 1692 году переводчик посольского приказа Андрей Крафт получил двадцатилетние привилегии на устройство в России пильных заводов. Усмотрев в делах Бажениных своих конкурентов, он обратился к царю с жалобой о нарушении привилегии.

Петр посмотрел на дело иначе. Выявив, что мельницы Бажениных существовали еще до 1692 года он 10 февраля 1693 года дал на имя Осипа Баженина жалованную грамоту, в которой указал: "мельницами в Двинском уезде, в старинной его деревне Вавчуге построенными и заводами владеть, а на тех мельницах хлебные запасы и лес растирать и продавать в Холмогорах и у Архангельска города русским людям и иноземцам, а с отпускаемых в море досок платить пошлины по 26 алтын по 4 деньги со 100 досок". Судя по дошедшим описаниям, баженинские пильные мельницы представляли собой сложное по тем временам техническое сооружение. На них имелись пилы с подъемными приспособлениями, семисаженные сани с железными полозьями для распиловки бревен на доски, ворот для подъема древесины и многое другое.

Важным толчком для расширения начатого дела сыграло посещение Вавчуги Петром I в 1693 и 1694 годах. Как писала газета "Архангельские губернские ведомости", царь во время первого посещения Вавчуги "в пылу увлечения к преднамеренному благу, забыв величие и важность царского сана, в беседе простой и откровенной со вниманием слушал разумных Бажениных, одобрял предположения и, со свойственным ему жаром, поощрял их на задуманное дело; при расставании же с ними дал им верное царское слово: "исполнить их просьбу неотложно и с лихвою". Вскоре Петр I даровал предприимчивым братьям ряд льгот, в частности разрешил вырубать ежегодно до 4000 годных для кораблестроения деревьев.

В течение короткого времени Баженины соорудили парусный завод, кузницы, наладили производство канатов. 26 января 1700 года, чувствуя поддержку царя, братья обратились к нему с новой челобитной, испрашивая разрешения "у того своего заводу строить из тех досок корабли и яхты, для отпуску тех досок и иных русских товаров за море, дабы в нашей Великого Государя Державе то корабельное строение множилось". Свой замысел братья обосновывали тем, что "за дорогим корабельным наймом" их лесопильное производство остановилось: "от городских ярмарок того тертого лесу за продажею остается многое число".

Кроме того, Баженины обещали царю использовать свои корабли "для отвозу ...государевой казны хлебных запасов и вина в Кольский острог и для посылки на море китовых и моржовых и иных зверей промыслов". Конечно, разрешение Государево было получено. Оно совпало со временем начала длительной войны со Швецией, когда возросла роль Архангельска, к которому потянулись иноземные корабли, когда в большом количестве потребовался строительный материал для укрепления торгового порта. Баженины в то время были первыми в лесопильном деле и не имели равных себе. В 1702 году, например, Осип Андреевич продал казне 3662 доски, или в 4,5 раза больше, чем его архангельский конкурент, иностранец Андрей Стейлс. Масштаб его сделок ярко характеризует сохранившаяся в приказных делах запись: "Гостиной сотни у Осипа Баженина тертого длинного и средней и меньшей меры отпущено на Двинку и в Мурманское устье и взято на постройку мостов и пристаней многое число; да его ж тес брали Преображенского полку солдаты днем и ночью на постройку судов многое ж число".

Торговля с иностранными государствами на собственных судах была связана с большим риском. Баженины не раз терпели неудачи: теряли свои корабли, из-за погодных условий нередко портился товар, в особенности хлеб. Большой ущерб нормальному развитию торговли первопроходцев русской заморской торговли наносили  морские пираты. Так, первый корабль "Св. верховный апостол Андрей Первозванный", сооруженный на верфи Бажениных, был захвачен и ограблен французами. Второй "Святой и славный пророк и креститель Господен Иоанн" пропал без вести по пути в Голландию. В 1707 году их вновь постигла беда: по пути из Лондона в Архангельск корабль холмогорцев был захвачен французской эскадрой, а команда высажена на остров Кильдин. За короткий срок, таким образом, два корабля погибли, а два стали жертвами пиратов. Федор Андреевич определил потери фирмы в 41 200 руб., справедливо отметив при этом, что братья "немалые свои пожитки истеряли".

Но купцы не бросали внешнюю торговлю, пытались даже организовать "мореходные компании". В 1710 году, например, они отправляли хлеб вместе с Яковом Неклюдовым и каргопольским купцом Михаилом Марковым в "Дацкую землю". В 1715 году из Архангельска вместе с другими вышло в дальнее плавание пять кораблей холмогорцев.

Что же представляли собой первые корабли, сооружавшиеся на баженинской верфи? Это были весьма внушительные торговые суда длиной более 130 футов и шириной 30 футов. О значении этого события в отечественном кораблестроении свидетельствует тот факт, что Петр Великий в июне 1702 года лично участвовал в спуске этих кораблей. А один из царских сподвижников выразил надежду на то, "чтоб лутче то строение ко обучению умножилось".

Яркое представление о размерах фрегатов, их оснащении и составе команд Баженины дали в прошениях на имя царя в 1712 году. На одном из них было 24 пушки и команда из 37 человек, на другом 34 орудия, 70 “корабельных служителей” и 20 “навигаторов”. Сооружение первого фрегата обошлось в 9 тыс. руб., а стоимость второго с грузом Баженин оценил в 22 тыс. руб. В прошении упоминался и такой важный и приятный для царя факт: в рейсе в Англию плавали 30 солдат “для науки морские службы”.

Умение вавчужских корабелов скоро по достоинству оценили иностранные фирмы. И Баженины стали строить корабли не только для собственных потребностей, но и для продажи как русским, так и иностранным купцам. Английские коммерсанты Самуил Гарцын и Рафаил Робинзон отдавали предпочтение баженинским судам перед другими судопромышленниками Севера. В 1711 году для них Баженины построили три гукора для отправки в Англию с грузом пеньки. В 1725 году на Вавчугской верфи были выстроены три казенные китоловные судна (Валфиш, Груманд-Фордер, Грот-Фишер), которые в том же году ушли на промыслы.

За время существования Вавчужской верфи предприимчивые поморы спустили на воду до 120 торговых и промысловых кораблей грузоподъемностью от 15 до 400 ластов: флейтов, галиотов, пинков, лихтеров и гукоров.

Петр I, хорошо понимая важность для России начатого Бажениными дела, всячески отличал их и жаловал. Еще в 90-х годах царь, наряду с многочисленными привилегиями, пожаловал зачинателя дела Осипа Андреевича званием корабельного мастера. Не меньшее царское внимание к себе чувствовал Федор Андреевич. В 1711 году он, не без ведома царя, был назначен экипажмейстером Соломбальской верфи. С открытием в 1723 году городового магистрата царь утвердил Федора Баженина в президенты.

Источник:

Овсянкин, Евгений Иванович. Архангельск купеческий. - Архангельск : Архконсалт, 2000.